Другие о нас

В Нарве на развалинах взорванных строений в стиле барокко Сталин повелел построить однообразные жилые дома и фабрики. На 96 процентов город населяют русские. Лишь 40 процентов жителей имеют эстонские паспорта.

Действительно ли здесь ждет своего часа «холодная и голодная пятая колонна» Моск­вы, которой не так давно стращал бывший посол Эстонии в России Март Хельме? В терминах Хельме, агенты Кремля только того и ждут, чтобы, как кроты, «выползти на поверхность и спровоцировать столкновения», «а уж если Российская армия войдет в Нарву, то эстонским войскам ее не отбросить».

«Полная чушь», — говорит Михаил Стальнухин, уже шесть лет управляющий судьбой Нарвы на посту председателя горсобрания. Бородач со строгим взглядом не скупится на слова, описывая, как притесняют русскоязычных в Эстонии.

Когда же речь заходит о его связях с Москвой, Стальнухин делается немногословен. На вопрос, возможен ли в Эстонии «грузинский сценарий», то есть ввод российских войск якобы для защиты собственных граждан в соседней стране, он отвечает: «Сценарий такой может стать реальностью, только если его подготовят заинтересованные круги в Эстонии. То есть если прежде случится геноцид».

Упрек в том, что граждане России подверглись целенаправленному уничтожению, уже был использован, когда нужно было обосновать ввод российских войск в Грузию в начале августа. Профсоюз работников Нарвской электростанции тогда выразил солидарность с братьями и сестрами в далекой Южной Осетии. Эстонский министр иностранных дел Урмас Паэт счел это сигналом тревоги. Он незамедлительно отправился в Нарву.

«Два часа кряду я пытался по-русски объяснить возбужденным рабочим, почему эстонское правительство встало не на сторону Южной Осетии, а солидаризировалось с Грузией, — рассказывал Паэт в своем кабинете в Таллинне. — Есть, конечно, проблема взаимопонимания с этническими русскими в нашей стране, это нужно изменить».

Практически оборвались прямые связи с восточным соседом. Приграничные контакты усложняет Шенгенское соглашение. С конца 2007 года эстонцы без визы отправляются в Тенерифе, но не могут перейти по мосту в Ивангород. После волнений в апреле 2007 года товарообмен и денежные потоки между Россией и Эстонией резко сократились.

На первом плане тогда стояла проблема с памятником советским солдатам, который решено было перемес­тить из центра Таллинна на окраину. На самом же деле речь шла о вопросе более важном: о праве интерпретировать недавнюю историю Эстонии, прежде всего ее советский отрезок. Страна пережила сцены, близкие к гражданской войне.

Недовольное меньшинство, стремительное падение эстонской экономики и недавнее разоблачение супершпиона, работавшего на российскую спецслужбу, — вполне достаточный список проблем, которыми президент Ильвес мог бы заниматься в собственной стране.

Он, однако, предпочитает с вершины своего государства, насчитывающего 1 300 000 человек, далее снабжать советами западных партнеров.

Ильвес сетует, что ЕС теперь решил стать «соучастником российской политики зон влияния». А НАТО, занявшее выжидательную позицию относительно приема новых членов, совершает «большую ошибку».

И потому сейчас, считает Ильвес, самое время выяснить, насколько Эстония может полагаться на статью 5 Договора НАТО, предусмат­ривающую в случае вооруженного нападения на одну из стран блока обязательство партнеров об оказании помощи. Что же до внутренних эстонских конфликтов, то это вне компетенции НАТО, и Ильвесу это известно».